Благоприятная рыночная конъюнктура и усилия крупнейших металлургов придают российскому стальному бизнесу цивилизованный вид


Российская сталелитейная промышленность на пороге новой эры. Период первичного накопления капитала в отрасли можно считать завершенным. Заканчивается и передел собственности. Начинается формирование крупных промышленных групп и картелей. Расширяется поток инвестиций в реконструкцию устаревших производственных мощностей. Наши сталелитейные компании уже выходят на мировой рынок не только со своими слябами, но и с капиталом, и с идеями создать на базе своих активов транснациональный бизнес.

Катализирует все эти процессы крайне благоприятная рыночная конъюнктура на рынке стали, сложившаяся в последние полгода.

Конъюнктурный пинок к развитию
Сейчас конъюнктура мировых рынков почти идеальна для российских стальных компаний. И вот почему.

Рынку стального проката присущи явно выраженные ценовые колебания. Период среднесрочных колебаний - четыре-пять лет (есть и длинные циклы ). Локальный минимум цен прошлого среднесрочного цикла наблюдался в 1999 году. Поэтому подъем рынка ожидался в конце 2003 года. Похоже, что именно такой сценарий развития и был положен в основу бюджетов многих сталелитейных компаний. Однако неожиданно для всех цены начали уверенно расти уже в прошлом году. Стало ясно, что новая волна пришла раньше, чем ее ожидали.

Но на этом благость конъюнктуры не была исчерпана. Придали импульс росту цен и ожидания войны в Ираке, и ее начало. Дело в том, что традиционно сталелитейная отрасль "жирует" во время катастроф, сопровождающихся разрушениями. Землетрясения и война - наиболее разрушительные из них. Для восстановления жилья, мостов, промышленных объектов требуется огромное количество конструкционных материалов и в первую очередь стали. Сталь нужна и для восстановления запасов вооружений, израсходованных во время войны. Приведем только один пример. В начале 2001 года произошло сильнейшее землетрясение в Индии - были разрушены тысячи зданий и погибли десятки тысяч человек. После катастрофы Западно-Сибирский металлургический комбинат (ЗСМК) получил крупный заказ - на полмиллиона тонн строительного проката. Два года назад этот заказ фактически и вытянул ЗСМК из конъюнктурного кризиса.

Сейчас идет война в Ираке. Новые импульсы к росту цен на сталь дают как ожидания будущих крупных закупок проката, так и ограничения предложения, вызванные возможными перекрытиями судоходных магистралей.

Первичные признаки взросления налицо
Но растущие как на дрожжах цены и спрос на мировом рынке еще не повод говорить о новой фазе в развитии стального бизнеса. О том, что сталелитейный бизнес меняется структурно, говорят иные факты.

Согласованная сбытовая политика. Начиная с лета прошлого года и по настоящее время металлурги согласованными действиями подняли внутренние цены на стальной прокат на 50-60% и вплотную приблизили их к мировым. Во все послереформенные годы большим металлургам сделать этого не удавалось.

Эффективное лоббирование своих интересов и протекционистские меры. Лоббистскую силу российских стальных баронов продемонстрировали прежде всего стальные торговые войны между Россией и Украиной (о текущей ситуации в торговле сталью между Украиной и Россией читай "Чей демпинг лучше").

Горизонтальные дружественные слияния. Еще два года назад об этом и подумать было невозможно - настолько сильны были тенденции к переделу собственности недружественным, агрессивным путем. Сейчас, похоже, крупнейшие стальные бизнесмены только тем и занимаются, что пытаются организовать альянсы друг с другом в самых разных сочетаниях. Правда, пока эти переговоры всех со всеми в конкретные сделки еще не вылились. Тем не менее прогресс налицо: о возможном таком слиянии в самое ближайшее время заявили собственники Новолипецкого и Магнитогорского металлургических комбинатов.

Инвестиции в современные технологии. Это - еще одно проявление зрелости сталелитейной отрасли. Многие компании ежегодно инвестируют из собственных средств сотни миллионов долларов в производство (см. таблицу 1). К сожалению, компании не дают подробной разбивки этих вложений по конкретным видам проектов. В итоге невозможно понять, сколько из этих средств идет на плановый и текущий ремонт металлургического оборудования, а что на новое оборудование, технологии и увеличение качества и сортамента продукции. И все же основные направления этих инвестиций уже понятны: 1) переход с устаревшей мартеновской технологии получения стали на конвертерный и электроплавильный способ; 2) снабжение технологических линий установками непрерывной разливки стали, что увеличивает производительность и резко улучшает качество проката; 3) установка линий для производства наиболее качественного проката (например, линий горячего цинкования) с максимальной добавленной стоимостью.

Вторичные признаки на подходе
Но настоящая зрелость частного бизнеса в той или иной отрасли в первую очередь определяется двумя иными факторами. Во-первых, проделанными шагами в направлении к капитализации бизнеса. Во-вторых, степенью насыщения капиталом всей отрасли. Конечно, бизнес самостоятельно делает вложения и привлекает заемные средства для обновления своих производственных активов. Но похоже, что этого недостаточно для более масштабных проектов - полной реконструкции давно устаревших производств, не говоря уж о строительстве новых, современных заводов. Эти средства можно было бы найти после создания капитальной базы сталелитейной отрасли. Однако тут есть проблема.

В других отраслях процесс увеличения рыночной стоимости уже отлажен - увеличить прозрачность бизнеса, создать систему работы с миноритарными акционерами, вывести акции на международный рынок и т. д. Этот рост подогревается интересом западных инвесторов либо к сырьевым экспорториентированным отраслям (нефть, цветные металлы), либо к быстрорастущим высокотехнологичным, ориентированным на закупку западного оборудования (например, связь). Со стальным бизнесом все обстоит не так.

Недавно я беседовал со знакомым банкиром из крупного международного инвестиционного банка - он специально приехал в Россию, чтобы найти новых, перспективных для "раскрутки" на Западе клиентов. В какой-то момент я упомянул о сталелитейном бизнесе - банкир мне ответил примерно так: российские стальные компании никому на Западе не интересны. Потому что стратегические отраслевые международные инвесторы не заинтересованы сейчас в скупке российских активов - с трудом разбираются со своими внутренними проблемами. Потому что на мировом стальном рынке структурный кризис, из которого нет быстрого выхода. Коль скоро нашими активами не интересуются стратегические инвесторы, то и портфельным инвесторам они не нужны.

Получается, что при таком раскладе нашим сталелитейным компаниям стремиться к полной финансовой прозрачности и раскошеливаться на раскрутку акций на западных биржах вряд ли выгодно, по крайней мере в краткосрочной перспективе.

Тем не менее способы накачать капитал в нашу сталелитейную промышленность есть.

Если гора не идет к Магомету
За последние несколько месяцев мы стали свидетелями активной скупки нашими металлургами стальных активов вне России. Показательных примеров - три.

В конце прошлого года в прессу просочилась информация, что акционеры Новолипецкого комбината купили датскую компанию Danish Steel Works A/S. В феврале было объявлено, что "Мечел" купил хорватский трубно-металлургический завод Zeljezara Sisak - среднее по нашим меркам предприятие. В марте "Мечел" объявляет о покупке еще одного завода, на этот раз в Румынии, - сталелитейной компании S.C.Industria Sarmei, по мощности она примерно равна хорватскому заводу.

Что общего в этих покупках? Все эти предприятия - средние по размеру компании. У них у всех, до того как их купил российский бизнес, были серьезные финансовые и производственные проблемы. Всех их "реанимировали" новые собственники путем массовых поставок сырья (полуфабрикатов для переката и заготовок для передела) из России.

С чего бы это вдруг наши металлурги кинулись скупать "проблемные" активы в Европе?

На самом деле, сталелитейные и сталепрокатные заводы традиционно во всех странах считались стратегическими объектами. В принципе это понятно. Они производили стальной прокат - основной конструкционный материал, повсеместно используемый во всех инвестиционно емких проектах (жилищное и промышленное строительство) и в обороне. Поэтому до последнего времени все страны старались наращивать собственное производство стали, чтобы не зависеть от сторонних поставок. Поэтому-то и иностранных инвесторов старались не допускать, особенно если эти инвесторы были из России.

В результате в европейской и американской сталелитейных отраслях возникло хроническое перепроизводство стали, что привело их к глубокому структурному кризису (его детали и сценарий развития должны стать предметом отдельного исследования). С кризисом попытались справиться - массовыми антидемпинговыми процессами. Однако протекционистские меры не решали всех проблем. Поэтому бизнес и власть в Европе пошли на радикальные шаги. С одной стороны, санкционировали укрупнение компаний. С другой - допустили как банкротство ряда предприятий, так и приход в их капитал "реаниматоров". В крупные компании, имеющие важнейшее значение с точки зрения экономической безопасности, негласно допускались лишь признанные международные лидеры. Так, в Польше четыре крупнейших комбината, дающие в общей сложности около 70% всей выплавляемой в стране стали, были объединены в холдинг и выставлены на продажу специально под консорциум мировых лидеров - Arcelor, US Steel и LNM Group/Ispat. Примерно то же происходит в Чехии, Словакии, Румынии и других странах Восточной Европы.

Стальные комбинаты помельче лидеров не интересуют. Поэтому в ряде стран для "спасения" отрасли решились допустить в капитал российских инвесторов. Именно у российских стальных бизнесменов есть и опыт антикризисного управления, накопленный на самых проблемных металлургических активах, и возможности уменьшить себестоимость продукции (в первую очередь путем поставок сырья с подконтрольных российских комбинатов).

Теперь становится понятным возможное направление капитализации российских сталелитейных активов. Этап первый - покупка "проблемных" сталелитейных и сталепрокатных активов в Восточной, Центральной и Западной Европе. Этап второй - вывести эти предприятия на рентабельную деятельность и тем самым сформировать их позитивный имидж в глазах европейской общественности. Этап третий - создание международных промышленных холдингов и капитализация их на европейских рынках.

Как далеко мы ушли
Полезно вспомнить о том, как развивался крупный сталелитейный капитал в Америке. Не вдаваясь в детали, отметим, что историю его развития можно разделить на три фазы. Первая - эпоха создания сталелитейных производств, основной движущей силой тогда стали укрупнения, картели и монополии. Эта эпоха длилась 50-70 лет и завершилась в начале XX века развалом монополии US Steel Corporation. Следующие 70-80 лет развитие отрасли определялось массовыми инвестициями и разработкой современных эффективных технологий выплавки и проката стали. Тогда фактически полностью был изменен технологический уклад. И лишь только сейчас, судя по всему, начинается третья фаза - полноценная либерализация рынка. Удивительно, но стальная отрасль США, да и всего остального мира, этим свойством не обладала. В частности, одно из главных свойств либерального рынка - немонопольное, некорпоративное и некартельное ценообразование. Лучший способ достичь этого - стандартизировать торговлю, создать стальную биржу и фьючерсный рынок. На рынке стали этого сделано не было. И только сейчас на Западе эту проблему стали решать. В частности, на Лондонской бирже металлов в конце 2002 года усилиями бизнесменов-металлургов и трейдеров стали разрабатываться основные правила торговли стальным прокатом.
Нам хватило десяти лет, чтобы пройти путь от черной металлургии эпохи социализма до рождения сталелитейного бизнеса. Теперь на очереди смена технологического уклада. Выходит, что либерализация, то есть создание полноценного, конкурентного стального рынка, нам пока не светит. Подождем лет пять-десять.

В подготовке статьи принимал участие Иван Рубанов. Использованы материалы, предоставленные консультационно-аналитическим отделом Объединенной металлургической компании и компанией PricewaterhouseCoopers