Первые итоги санкций для металлургии 
Так называемая «специальная операция» на Украине нанесла серьезный урон индустрии региона и в первую очередь – его металлургии. Мариупольский меткомбинат им. Ильича и «Азовсталь» оказались в эпицентре боевых действий и фактически разрушены. Работа оставшейся части черной металлургии Украины к середине апреля была наполовину приостановлена ввиду проблем с логистикой как исходного сырья, так и конечной продукции. Основные ранее перевозки отрасли – морем – прекращены полностью.
Российской черной металлургии также не удалось остаться в стороне от проблем. Как и вся страна, наши металлургические компании, их хозяева, грузопотоки и финансовые расчеты попали под мощный пресс санкций США и стран Евросоюза. Хотя справедливости ради отметим, что российская металлургия уже многие годы находится под десятками ограничений (пошлин, квот и т.п.) со стороны этих стран. Доля поставок на выгодные западные рынки составляла в разные годы 20–30% экспорта черной металлургии РФ и неуклонно вытеснялась в сторону продукции низких переделов. В целом же экспорт нашей металлопродукции последние годы был весьма диверсифицирован и осуществлялся почти в сотню стран мира.
Однако с началом спецоперации 24 февраля 2022 года жесткость антироссийских санкций начала неуклонно нарастать. Генеральный директор ММК Павел Шиляев в интервью «Интерфаксу» 28 февраля проблем еще не отмечал: «На данный момент мы пока не видим каких-то ограничений по отгрузке продукции, но на Черном море у нас в этом месяце был маленький объем. До конца II квартала мы пока не видим ограничений. Что касается остальных направлений – мы везде двигаемся планово и тоже пока ограничений никаких не имеем».
Другие источники в эти дни уже сообщали, что многие западные страны «боятся и покупать, и продавать – но это зависит от страны». В то время когда некоторые европейские страны – потребители российской стальной продукции полностью отказались от закупок металла, другие – активно увеличили их и пополняли запасы, вдвое нарастив покупки стали из РФ. «Суда на выходных уходили, контракты заключались, – подтвердил в конце февраля один из участников рынка, – но сейчас больше проблем с импортом, а не с экспортом. Многие стали просить предоплату в 100%, кто-то из судовладельцев отказывается везти в Россию». Но в целом по будущему оптимизма мало – пока никто не понимает, что будет дальше, отметил он.
«Северсталь» в первую очередь столкнулась с отказом европейских клиентов от закупок своей продукции из-за санкций в отношении основного владельца металлургической компании – Алексея Мордашова. Он вместе с рядом других российских бизнесменов, топ-менеджеров госкомпаний и чиновников экономического блока 28 февраля попал в обновленный санкционный список ЕС. Это означало заморозку персональных средств и активов в Евросоюзе. В частности, были заморожены все активы латвийской SIA Severstal Distribution в размере $33 млн. Более 50 тыс. т металлопродукции «Северстали» застряли на складах в Латвии, Эстонии, Финляндии, Польше, Бельгии, Нидерландах, Германии и Дании.
Далее в разные санкционные списки ЕС попали крупнейший акционер Evraz Plc Роман Абрамович, ХК «Металлоинвест» Алишер Усманов, ТМК Дмитрий Пумпянский, основной владелец ММК Виктор Рашников и многие другие. Началась конфискация яхт и недвижимости наших металлургических олигархов за рубежом. Банки США и ЕС частично заблокировали платежи российских горно-металлургических компаний по евробондам и прочие финансовые операции.
С 15 марта Евросоюз запретил весь импорт российской металлопродукции – за исключением цветных металлов, руды, чугуна, а также полуфабрикатов черной металлургии, таких как слябы и стальные заготовки. Отметим, что запрет на ввоз российской стали не распространялся на исполнение до 17 июня 2022 года контрактов, заключенных до 16 марта. Однако все поставки из России в марте, начиная с металлургического сырья, столкнулись с логистическими проблемами. Судовладельцы опасались рейсов в Россию, поэтому ставки фрахта на этих направлениях взлетели в разы. Также возникли проблемы оплаты поставок в евро и долларах США.
Сейчас появилась первая статистика за март, позволяющая оценить в цифрах потери российской металлургии от нарастающего потока западных санкций. В первую очередь это данные РЖД по перевозкам всех черных металлов (начиная с чугуна), включая ж/д отгрузки в экспортном направлении. Для полноты картины будет полезно взять ее за многие годы (рис. 1).
В период 2006–2021 годов доля экспортной продукции в ж/д перевозках черных металлов в РФ составляла 31–41% при среднегодовом значении 34%. В марте 2022 года эта доля снизилась до 29,3%, что на четверть меньше, чем в марте прошлого года (38,3%).
Наибольшие месячные потери (-45,8%) понесла ж/д отгрузка готового стального проката, прямо попавшего под санкции ЕС (табл. 1).
Причем поставки металлопроката на Запад за счет роста завоза в Литву в марте пострадали незначительно. Основной вклад в негатив оказал спад ж/д отгрузок, предназначенных для Турции, не присоединившейся к антироссийским санкциям.
На втором месте по снижению ж/д экспорта среди готовой стальной продукции – поставки стальных труб (табл. 2).
Отметим, что на Запад отечественные трубы в заметных объемах никогда и не отправлялись, а спад экспорта почти полностью обеспечен снижением закупок со стороны Казахстана.
Погрузка стальных полуфабрикатов на экспорт в марте практически не изменилась в годовом сравнении и вдвое превысила ж/д отгрузки готовой стальной продукции (табл. 3).
В плюсе оказались ж/д отгрузки слябов и заготовок для Бельгии и Тайваня, а в минусе – аналогичные поставки для Турции, Италии и Дании.
Мартовские ж/д отгрузки российского чугуна осуществлялись в адрес всего лишь 8 стран, причем в сумме они показали небольшой рост объемов (см. табл. 4).
На радость основным поставщикам – «Уральской стали» и «Тулачермету» – его обеспечила Турция, заказы которой на чугун в марте выросли сразу в 3,5 раза. Эта страна решила существенно сэкономить на недорогом российском сырье, сократив импорт стали и проката.
В заключение по красноречивой ж/д статистике марта отметим, что основная часть приведенного выше экспорта черных металлов – не конечная поставка покупателю, а только отгрузка в морские порты РФ. Где ввиду дефицита судов логистическая ситуация в марте сложилась весьма сложная.
К примеру, отгрузки черных металлов через порт Санкт-Петербург в марте 2022 года снизились на 49%, до 292,7 тыс. т. Лучше ситуация с перевалкой грузов металлургии в Усть-Луге, Калининграде и особенно – в Новороссийском порту, хуже среднего – в портах Азовского моря.
В целом российская стальная продукция и сырье продолжают перемещаться к европейским клиентам, хотя и заметно медленнее. Как сообщают источники в отрасли, действующие контракты выполняются, но быстро заполняются склады.
«Снизилась скорость таможенных процедур, не хватает вагонов и флота. Почти нет судов вместимостью 30–50 тыс. т, есть 5–10–15 тыс. т, а это мало для металла. Фрахт стал существенно дороже», – сообщают участники этого рынка.
По основным металлургическим компаниям РФ ситуация несколько различается. Активно экспортирует свою продукцию НЛМК, не попавший под персональные санкции. Основными для компании в марте были поставки стальных полуфабрикатов в ЕС (Бельгию) и Мексику. А «Северсталь», наоборот, практически полностью остановила свои объемные поставки в ЕС (около 2,5 млн т в 2021 году) ввиду блокировки как товаров, так и платежей. У других горно-металлургических компаний РФ спад экспорта меньше по причине большей доли сырья, большей ориентации на российский или азиатский рынок и т.п. Но все озабочены проблемами надежных расчетов за экспортируемую продукцию в долларах США или евро.
Напомним, что, по данным европейской металлургической ассоциации Eurofer, в 2021 году ЕС импортировал из России 3,74 млн т готовой стальной продукции. Это всего лишь около 5% от годового производства ее в РФ (около 75 млн т). Но именно этот объем прямо попадает под санкции и должен быть переориентирован на Восток или Юг.
В финансовом отношении экспорт в ЕС продукции российской черной металлургии, включая чугун и полуфабрикаты, в прошлом году оценивался в €7,4 млрд ($8,1 млрд). Доля готовой стальной продукции составляла в нем более 70%, т.е. потенциальные потери отрасли превышают $5 млрд. Реально они будут чуть меньше ввиду острого дефицита полуфабрикатов и чугуна, цены на которые в Европе взлетели в 1,5 раза. Однако возможности полноценной оплаты всех объемов нашего экспорта остаются под большим вопросом.
Посредники в этих поставках не всегда могут помочь: к примеру – многочисленные трейдеры в «нейтральной» Швейцарии, которая также присоединилась к санкциям ЕС. Российские горно-металлургические компании ищут возможность перевода контрактов в китайские юани и даже в нестабильные турецкие лиры. С рядом стран началась проработка забытой схемы бартерных поставок.
Идет поиск новых рынков сбыта, на который понадобятся месяцы и годы. Пока же процесс «выпадения» привычных направлений и рынков продолжается. Неожиданно прекратила поставки ЖРС на Магнитку казахстанская (или люксембургская) компания Eurasian Resources Group. С 14 апреля ожидаемо ввела запрет на импорт любой продукции российской черной металлургии Великобритания.
Но более всего тревожат не экспортные потери, а внутрироссийская ситуация. Россия неизбежно столкнется с профицитом стальной продукции на внутреннем рынке на фоне ослабления спроса. В конце марта об этом заявила ассоциация «Русская сталь», которая прогнозирует падение спроса на внутреннем рынке в 2022 году на 30%, что много выше потерь от сокращения российского стального экспорта. Под санкции попали не только российские металлурги, но практически вся наша промышленность, серьезно зависящая от импортных комплектующих, компонентов, добавок и многого другого.
Процесс максимальной изоляции России от прочего мира стартовал, и конца ему пока не видно. Как сказала глава Центробанка РФ Эльвира Набиуллина, экономика может существовать на старых запасах, но они конечны. Добавим, что, помимо запасов, в бизнесе не менее важно другое – надежные старые связи. Которые выстраиваются десятилетиями, как отмечал недавно глава НЛМК Владимир Лисин.
Поэтому согласимся с мнением нашего главного банкира: «Во втором – начале третьего квартала мы войдем в период структурной трансформации и поиска новых моделей бизнеса». В переводе на обычный язык – уцелеют не все.
Металлурги «транформируются» плохо, но история последних 35 лет показывает, что адаптируются лучше других. И вполне вероятно, что уже скоро в очередной раз сыграют роль одного из локомотивов обновленной экономики. |
