Металл для самых развитых
Новости Аналитика и цены Металлоторговля Доска объявлений Подписка Реклама
09.06.2003
Металл для самых развитых
О том, как устроен рынок титана и магния, почему титановый бизнес не является сверхприбыльным и зачем ему требуется осознанная промышленная политика государства, рассказывает гендиректор компании "ВСМПО-Ависма" Владислав Тетюхин
Совсем недавно, в середине мая, прошла информация о том, что российская компания "ВСМПО-Ависма", специализирующаяся на производстве титана и магния, решила координировать свою сбытовую политику с одним из своих главных мировых конкурентов - американской компанией ATI. Это событие в определенном смысле уникальное: представьте себе, что действовать сообща сговорились бы, например, лидеры алюминиевого рынка - наш "Русский алюминий" и американская Alcoa. Какой шум бы поднялся! Между тем аналогичное событие на рынке титана никем внятно так и не было прокомментировано. Главная причина этого незамысловата и связана с гостайной, которая до последнего времени окутывала все, что так или иначе имеет отношение к титану. Цены на титан - тайна, себестоимость производства - тайна. А за разглашение объемов производства титана в России и вовсе сажали в тюрьму. В результате титано-магниевое производство почти полностью выпало из информационного поля, поэтому, когда вакуум все же стал заполняться, заинтересованные этой темой лица оказались лишенными базовых опор для анализа. По этой причине и комментировать координацию сбытовой политики нашего титанового гиганта и его американского конкурента оказалось непросто.

Даже после официального снятия грифа "секретно" с титанового рынка профессионалы довольно долго по инерции все равно устраивали информационную блокаду. И вот только сейчас эту блокаду удалось прорвать: первые лица "ВСМПО-Ависма" стали делиться информацией. Мы воспользовались моментом и попытались выжать максимум информации о структуре рынка из интервью с генеральным директором "ВСМПО-Ависма" Владиславом Тетюхиным. Перед этой беседой наше представление о рынке титана было примерно следующее. В России монопольным производителем проката, штамповок, слитков из титана было Верхне-Салдинское металлургическое производственное объединение (ВСМПО), один из крупнейших магниевых заводов в мире. Титановое сырье для него, так называемую титановую губку, производил Березниковский титано-магниевый комбинат ("Ависма"). Большую часть своей продукции ВСМПО экспортирует. При этом олигархи, когда-то владевшие всем титановым бизнесом, почему-то продали его менеджерам. Последние, в свою очередь, не так давно стали выступать с программой государственной поддержки отрасли.

Ситуация, на взгляд не связанного с титановым бизнесом наблюдателя, странная. С одной стороны, производство титана чем-то похоже на производство алюминия. И там и там мы одни из крупнейших в мире производителей, и тот и другой металл мы почти полностью экспортируем. При этом, если опять следовать сравнению с алюминием, в титановой отрасли ситуация даже лучше. Ведь экспортировать мы можем только первичный алюминий, передел же из него (прокат, штамповки и т. д.) - почти нет (не случайно основной их производитель, Самарский металлургический завод, работает в лучшем случае на шестую часть мощности). А титан экспортируется почти исключительно не в виде металла-полуфабриката, то есть титановой губки, а в виде высокого передела. Вроде как это означает еще большие цены и большие прибыли, чем те, которые зарабатывают алюминщики. Так почему же бизнесмены от титана жалуются на плохую конъюнктуру и требуют внятной государственной промышленной политики в отрасли?

Это вам не алюминий
- Бытует мнение, что в титановой отрасли все очень хорошо. Это же цветная металлургия, сверхкрупное производство, высокие цены. Вы должны себя чувствовать так же замечательно, как производители алюминия или, скажем, никеля.

- Сравнение в целом не совсем корректное. У титанового бизнеса есть несколько особенностей, кардинально отличающих его от всей прочей цветной металлургии.

Первое. Титановая отрасль весьма замкнута. Это не растущая гигантская сфера человеческой деятельности. Она пульсирует - или восстанавливается до старых размеров, или сжимается. Но если все в порядке и не будет таких катастроф, какая случилась 11 сентября, то в целом отрасль имеет тенденцию расширяться примерно процента по три-четыре в год.

Второе. Титановый бизнес связан с безопасностью полетов, а значит, с проявлениями массовой психологии. Поэтому он запросто может сжаться почти до нуля (вспомним 11 сентября!). Это главный риск титанового бизнеса.

Третье. Чтобы пройти в него, требуются супержесткие требования по качеству и по ответственности за металл, который вы делаете. Методы контроля совершенно сумасшедшие. Одна ошибка прощается, если вы дали заказчику аргументированное обоснование, почему она больше не повторится. Вторая ошибка - и вас выкидывают из бизнеса.

Четвертое. Этот бизнес прямой, то есть вы работаете только напрямую с тем потребителем, который у вас покупает металл.

И пятое. Почему страдает все наше машиностроение? Потому что его перевооружение - гораздо более дорогостоящий процесс, чем, допустим, в добывающей промышленности. Несравненно более дорогой процесс. Зато если вы сумеете сделать какую-то уникальную деталь, то вас уже не выкинут с рынка, потому что ее мало кто может делать. Титановый бизнес по уровню технологии сравним не с цветной металлургией, а с металлообработкой и машиностроением. Соответственно, он более затратен с инвестиционной точки зрения и менее подвержен влиянию биржевой конъюнктуры.

- А какова рентабельность титанового бизнеса?

- В последние годы это где-то в среднем процентов двадцать.

- Это вроде небольшая величина, наверное, даже меньше средней рентабельности в черной металлургии. А в цветной, если брать алюминий, рентабельность в разы больше. По технологическим соображениям у вас должна быть такая же прибыль. Почему же этого нет?

- Чем проще производство и чем в большей мере оно приближено к добыче, как в топливном секторе и цветной металлургии в целом, тем вероятнее очень высокие значения фактической рентабельности и прибыли. В титановой отрасли это правило не работает. Здесь крайне велики затраты на разработку и создание оборудования, на технологии, на глубокую переработку. Примерно 8-9 процентов от объемов реализации мы тратим на перевооружение. А оборудование - станки, печи и так далее - западное и страшно дорогое. Иначе нельзя: на нашем оборудовании мы не получим тех стандартов, которые требуются для экспорта.

- По этой логике экспорт сырья для производства титана - титановой губки - должен быть страшно рентабельным.

- А у нас 80 процентов губки идет для собственных нужд. А оставшиеся 20 процентов идут в основном на спотовый рынок, то есть на ширпотреб. Прибыль сразу меньше.

- А нельзя не закупать западные станки? Уж станки-то мы умели делать во времена СССР.

- То, что было десять лет назад, уже тогда было на уровне отставания. Если сейчас не менять, не модернизировать полностью все технологические процессы, мы просто не сможем ничего продавать.

- Получается, что, меняя российское оборудование на западное, в скором времени вы уже не будете в состоянии производить титановые изделия для российской промышленности, в первую очередь для авиации.

- Сегодня мы имеем 187 международных сертификатов - больше, чем любая компания в России. 187 сертификатов на процессы, на технологию, на изделия, на системы качества практически от всех авиастроителей и двигателестроителей мира. Сегодня мы делаем продукцию несравненно более высокого качества, чем десять-пятнадцать лет тому назад. При этом опыт, наработанный на зарубежных поставках, реализуется и при изготовлении изделий для отечественных потребителей.

- Тем не менее возможно ли будет использовать те сплавы, те полуфабрикаты, которые вы делаете, уже при сборке наших самолетов?

- Для своих авиастроителей мы делаем сплавы, которые разработаны в России; для зарубежных авиастроителей мы делаем те сплавы, которые разработаны для них в основном американскими или английскими фирмами. Мы можем делать все, потому что мы полностью сохранили исследовательские силы.

Нерыночный металл
- Однако так же, как и алюминщики, производители титана "заточены" в основном на экспорт.

- Тут есть особенности, которые невозможно понять без знаний о том, как устроен рынок титана. В начале девяностых годов самым крупным производителем титана в мире был Советский Союз. В год изготовлялось около 85-90 тысяч тонн титановой губки и 100 тысяч тонн слитков. Это примерно в полтора раза больше, чем производилось в США, Европе и Японии вместе взятых. При этом 55 процентов титана шло в авиацию, 15 процентов - в космос и ракетостроение, 20-25 процентов - на флот, а остальное - в базовые отрасли промышленности.

ВСМПО, изготовлявшее слитки, заготовки, штамповки и прокат из титана, было завершающим звеном титановой технологической пирамиды, в основе которой находились три завода по изготовлению сырья - титановой губки - Запорожский, Березниковский и Усть-Каменогорский титано-магниевые заводы. С началом конверсионных процессов по сути полностью прекратились заказы на оборонную и авиационную технику. Основной завод отрасли - ВСМПО - остался практически без работы, одновременно образовалось много свободных губочных мощностей. Естественно, эта сравнительно дешевая губка в огромных количествах вывалилась на мировой рынок. Ведущие американские производители титана были вынуждены свернуть производство губки. Сначала закрыла свое производство RMI, потом закрыл один из цехов Timet. Недавно закрылся губочный цех еще в одной компании - Oremet. В общем, основные переработчики титана из США и Европы переориентировались на губку из России, Казахстана и Японии.

- Немного странно, ведь производство титана - вроде как стратегическая отрасль, поскольку основной потребитель этого металла - оборонка.

- Изначально вертикальная интеграция была обязана соображениям безопасности, в том числе технологической. Однако потом выяснилось, что имеет право на жизнь международная кооперация, учитывая высокое качество губчатого титана, производимого в Японии, России и Казахстане.

- Получается, что распад СССР и развал гособоронзаказа кардинально изменили лицо и структуру титанового рынка?

- Многие разорились и вышли из бизнеса, другие консолидировались. В Америке сейчас осталось по сути три компании по производству слитков и проката - Timet, RMI и ATI. Столько же в Японии - Toho Titanium, Sumitomo Titanium и Kobe Steel. Единственное крупное европейское титановое предприятие - IMI - купили американцы (Timet).

Помимо них есть еще российская компания "ВСМПО-Ависма", губочное производство на Украине и в Казахстане и небольшие заводы в Китае - Zhunyi, Fushun, Baogi и Shanghai.

- Вроде как производителей достаточно для того, чтобы сделать организованный биржевой рынок титана. Почему же этого до сих пор не сделано?

- Создать организованный рынок титана чрезвычайно трудно или невозможно. Ведь около половины всей производимой конечной продукции из титана используется в авиакосмической или оборонной промышленности в виде сплавов, где предусмотрены индивидуальные и чрезвычайно жесткие требования, несопоставимые с какой-бы то ни было биржевой унификацией. Если брать прочих потребителей, то там тоже сложности. Например, прокат, штамповки и изделия из титана и его сплавов ввиду их относительно высокой (по сравнению с нержавеющей сталью) цене производятся под определенные проекты и не являются универсальными. Рынок так называемого коммерчески чистого титана с трудом поддается унификации, поскольку у этого продукта слишком велико количество градаций по составу и свойствам. Наконец, сырье для титанового передела - титановая губка - также заказывается в основном под отдельные проекты по долгосрочным договорам и конфиденциальным ценам. В свете этого только небольшая часть губчатого титана может представлять собой биржевой товар, лишь условно характеризуя текущую стоимость сырьевого компонента титанового бизнеса.

- А что за цены тогда публикует Metal Bulletin? Цены производителей?

- Это цены потребителя, опять-таки на спотовом рынке. Это значит, что вы можете купить вот за эту цену небольшое количество губки для производства, например сковородок, кастрюль или клюшек для гольфа. Губка для авиации, как правило, идет по длительным контрактам с конкретным потребителем. Естественно, цены на нее, во-первых, закрыты, а во-вторых, могут существенно отличаться от спотовых цен.

- Кто диктует цены на губку?

- В общем диктуют цены и на губку, и на продукты из нее оба рынка - авиакосмический и гражданский, хотя авиакосмический рынок оказывает на цены большее давление. Поскольку там производство циклическое, то и потребность в титане в существенной мере зависит от этих циклов. Длина цикла где-то пять-семь лет. Это системная волна. На нее могут накладываться и другие факторы. Например, трагедия 11 сентября сильно ударила по закупкам самолетов и, соответственно, по рынку титана. Поэтому сейчас самый глубочайший кризис в титановой подотрасли. По существу, не осталось ни одной компании, которая не была бы на грани банкротства. Даже самые лучшие, американские, компании реструктурируются. Все производители и потребители потеряли от 10 до 40 процентов своего бизнеса.

Мы пережили спад
- А цены упали пропорционально?

- Нет, цены так не падают. Уменьшился объем бизнеса, объем выпуска продукции в натуральном выражении.

- А в денежном выражении?

- В денежном падение было не столь катастрофично, как в физических объемах.

- Потому что цены поставок законтрактованы?

- Дело даже не в контрактах, а в самой сущности производства титановых изделий. Производство в целом дорогое и затратное, поэтому можно падать по ценам, но не сильно. Есть уровень, за которым появляется угроза потери производства вообще, а это никому не выгодно. Поэтому цены упали в среднем только на 10-15 процентов, по отдельным видам титановой продукции на 20 процентов, это максимальное падение. Меньше других пострадала Япония, у которой авиация занимает всего 10 процентов потребления титана, а 90 процентов попадает на гражданские сферы применения (архитектура, спорт, химическое машиностроение и так далее).

- А сколько потеряла российская группа "ВСМПО-Ависма"?

- После 11 сентября потери составили всего 0,3 процента. В титане последние годы была велика экспортная составляющая - порядка 70 процентов. Сейчас экспорт упал до 58-56 процентов, зато начала оживать российская промышленность. Конечно же, в первую очередь выросло внутренне потребление титана в авиации, связанной с экспортом военной техники. Чуть-чуть оживилось и производство гражданских самолетов. Растет потребление титана в двигателестроении, потому что оно обслуживает не только самолеты, которые экспортируются, но и те, которые строятся для внутреннего рынка; оживает и потребление в энергетике.

Что касается непосредственно "ВСМПО-Ависма", то ее устойчивое положение объясняется еще и диверсификацией - структурным сдвигом в производстве в сторону расширения номенклатуры продукции и углубления степени переработки и, кроме того, оптимизацией соотношения качество-цена, которое более предпочтительно для заказчика по сравнению с другими поставщиками. Это позволяет нам "откусывать" кусочки от долей рынка наших конкурентов. Особенно в области производства продукции глубокой степени переработки (например, уникальных штамповок для шасси Boeing-777 или Airbus A-380, листов для суперпластической деформации, прутков для лопаток авиационных двигателей и так далее).

А есть ли возможность получше укрепиться на американском рынке как самом емком?

- Они не отдадут нам поставки для военного производства - это запрещено законом. Поправка Берри предусматривает, что металл для продукции военного авиакосмоса должен выплавляться только в США. А рынок гражданских самолетов - почему нет? Конечно, сто процентов нам никто не даст. Но за половину можно побороться. Сегодня мы, например, поставщик номер два у Boeing. Это беспрецедентный случай. Первый контракт с ними был подписан в 1998 году. У нас есть многолетний контракт с Airbus, и там мы поставщик номер один. Мы являемся поставщиком номер один титановых штамповок для крупнейшей шассийной компании Goodrich, титановых прутков для лопаток компрессоров для компании General Electric и так далее.

Слово о магнии
- Вы производите и магний, и титан. На первый взгляд сочетание странное. Ведь магний - материал в основном для гражданского производства, а титан - это военка и авиация.

- Отрасль называется титано-магниевой по технологическим причинам. Магний выступает в качестве восстановителя хлористого титана при получении титановой губки. При хорошо продуманном и сбалансированном производстве можно выпускать еще свободный магний как товарную продукцию, в дополнение к тому магнию, который находится в непрерывном процессе при производстве титана. По такому принципу построена работа нашего завода "Ависма". На нем выпускается 26 тысяч тонн титана и 26 тысяч тонн магния - полный баланс. Баланс крайне важен, поскольку магний и титан соединены еще хлорной цепочкой - хлор является рабочим компонентом производства. Чтобы обезопасить производство от хлорного дисбаланса при действующих системах газоочистки, должно быть оптимизировано соотношение выпуска магния и титана.

- Производство первичного магния сильно похоже на производство первичного алюминия. Вроде тот же электролиз, те же расходы, при этом рыночная цена металла выше. Так почему на рынке магния проблемы?

- Что сближает процесс производства магния с производством алюминия? Технологический процесс - раз, доля электроэнергии в затратной части составляет от 25 до 30 процентов - два.

Теперь что их отличает. В руде, которую мы используем для производства магния, есть хлорная составляющая. Поэтому затраты на водо- и газоочистку от хлора и хлорсодержащих соединений не просто высокие, они гигантские. Это примерно 15 процентов в структуре себестоимости. Еще одно серьезное отличие - цена электроэнергии для алюминщиков и для нас. Они потребляют энергию по цене от 0,73 до 1 цента за киловатт-час. А мы покупаем энергию за 2,3-2,5 цента за киловатт-час. Это результат мощного лоббирования всех структур алюминиевых компаний, их акционерного участия в системе энергоснабжения и недостаточной пропускной способности линий энергопередачи из Сибири в европейскую часть России.

Наконец, есть еще одно отличие магния от алюминия. Все алюминиевые заводы используют толлинг. Нам он недоступен.

Поэтому, хотя процессы производства магния и алюминия технологически близки, по своей бизнесовой сути они совершенно различны.

Но плохо в магниевой отрасли, конечно же, не потому, что хорошо алюминщикам. Дело в том, что половина рынка магния сейчас захвачена китайцами, они в год делают примерно 200 тысяч тонн магния. Причем до этих высот они выросли почти с нуля всего за десять лет и за это время своими ценами выбили с рынка многих производителей магния.

- А почему их в магний потянуло, а не в алюминий, скажем, или в титан?

- Тому две причины. Во-первых, они используют доломитовое сырье, в котором очень высокое содержание магния - порядка 33-36 процентов. Мы используем карналлит с 6-8 процентами. Запасы доломита у них гигантские. Видимо, они посчитали, что природа так здорово одарила их магниевым сырьем, что они должны лидировать и "сделать" всех на этом рынке.

Во-вторых, у них другая технология производства. У нас используется электролиз - это доминирующий процесс в мире. Все оставшиеся заводы в СНГ, Америке, Канаде, Израиле и все новые заводы, которые сейчас строятся, основаны именно на нем. У китайцев используется преимущественно пиджен-процесс. По мировым нормам он не конкурентен. Но в условиях Китая он вполне себя оправдывает. Они ставят крышу и под ней установки для восстановления доломита - типа наших русских печей. Конденсированный магний потом соскребают со стенок бака и переплавляют в чушки. Экологически процесс грязный. Но у них уже 270 таких заводов с достаточно низкой себестоимостью производства из-за низких цен на все ресурсы, экологической "свободы" и экономии на научных и технических разработках.

- Результаты вторжения китайцев на рынок, видимо, не заставили себя ждать.

- В мире уже закрылись десятки магниевых заводов. Причем в Западной Европе были закрыты вообще все заводы, производящие магний. Последним завод закрыла компания Pechiney.

Недавно в США закрыла магниевый завод компания Alcoa. В 2002 году в Канаде был пущен самый современный в мире магниевый завод компании Noranda. Но даже она, обладая многомиллиардными оборотами, не смогла ничего противопоставить китайцам и потеряла на этом проекте 550 млн долларов, закрыв производство в начале 2003 года.

Сегодня осталось два магниевых завода в Восточной Европе - это Соликамский магниевый завод и "Ависма". "Ависма" делает магний очень хорошего качества. И сегодня продукция "Ависмы" - это то, чем разбавляют дешевый, но не очень качественный китайский магний для улучшения его качества.

- А кто именно покупает ваш магний?

- Это известные и лидирующие в своих направлениях компании Alcoa, "Русал", Timminco, Meridian, Georg Fischer. Две последние компании - крупнейшие производители литья под давлением.

Вопрос промполитики
- Я знаю, что вы предлагали правительству программу поддержки титановой отрасли. Зачем?

- Объясню. Каждый авиационный двигатель на 20-30 процентов состоит из титана. Корпус военного самолета типа Ту-160 - на четверть титановый, в авиалайнерах 5-8 процентов титана. Во многих оборонных объектах используется титан. Если мы говорим об энергетике, то все газоперекачивающие станции, генерирующие мощности современного парогазового цикла, турбины и конденсаторы атомных станций используют титан. Опреснение - это тоже титан. В химической промышленности, в медицине - везде есть титан. Сейчас офшорная нефте- и газодобыча с морского дна невозможна без применения титана.

Короче говоря, титан имеет не какое-то частное локальное, а стратегическое применение и назначение. И не случайно титан делают только самые развитые страны. Это США, Япония, Англия, Германия, Италия и Франция. Поэтому, исключая титан из структуры нашей промышленности, мы почти полностью теряем двигателестроение, ущемляем самолетостроение и строительство подводных лодок (определенные их типы почти полностью делаются из титана), производство современной бронетехники. Если мы сами создаем себе современные средства вооружений, то сохранение производства титана - необходимое для этого условие.

Далее. Наши титановые заводы создавались в пятидесятые-шестидесятые годы, когда труд и энергетика были практически нулевой стоимости. Поэтому все они спроектированы с высоким энерго- и ресурсопотреблением и гигантского масштаба, который никому не нужен сегодня в мире. Напомню, что СССР делал титана в полтора раза больше, чем весь мир. Все это надо переделывать, реконструировать, оснащать современным оборудованием. Это огромные деньги.

Поэтому мы предлагали государству договор. Мы развиваем производство до самых высоких стандартов. Мы делаем его в конце концов абсолютно самодостаточным. И мы делаем все это, в конечном итоге, на свои собственные деньги. За это государство дает нам определенные преференции, которые потом компенсируются.

- По сути вы просите государство о кредите - либо налоговом, либо прямом.

- Совершенно верно.

- Меня интересует цена вопроса. Давайте подумаем: что выгоднее - поддержать вас или не делать этого? А если в последнем случае у вас появятся проблемы или даже вы обанкротитесь, то мы будем просто закупать титан на внешнем рынке.

- Титан не годится для такого счета. Или надо покупать всю технику, или надо ее производить самим, включая металл. Нельзя просто взять и купить титан для оборонки. Потому что это свои собственные технологии и сплавы, которые проверены многолетней практикой. Никто не меняет технологии и сплавы без длительных и дорогостоящих испытаний. К тому же зарубежные компоненты из титановых сплавов будут существенно дороже. Наконец, мы окажемся в зависимости от западных поставщиков в весьма критической области.

- То есть, если мы хотим сохранить военную авиацию, мы должны оставить титановую отрасль?

- Если мы хотим сохранить самолетостроение, моторостроение, то мы должны иметь свой собственный титан. Титан для авиации, для авиакосмоса и оборонных отраслей может покупаться только как составляющая часть в готовых изделиях. Если мы готовы пойти на это, то есть на закупку готовых изделий, тогда титановая отрасль нам не нужна.

- Получается, что вы в некотором роде шантажируете государство: хотите самолеты - поддержите нас.

- Мы тратим на инновационную деятельность огромные для нас деньги. Это позволяет получать продукцию требуемого качества и номенклатуры. В ближайшие годы нам нужно еще 300-320 миллионов долларов. Окупятся эти средства лет через семь-восемь. И мы не можем доставать эти деньги только из своего кармана, потому что он весьма мелок и потому что, в конце концов, мы обслуживаем стратегические нужды государства.

- Вот вы сейчас живете худо-бедно без помощи государства, ну и живите так. Просто дождитесь, когда у вас начнет расти спрос, когда государство будет в состоянии закупать очень много военной техники. Что же с вами может произойти такого, если вас государство не поддержит?

- Я уже достаточно вас пугал потерей национального двигателестроения и ряда других отраслей. Я хочу добавить только то, что вопрос принципиально не только в финансировании нашей деятельности, а в создании каналов перетока капитала из сырьевых отраслей в обработку и высокотехнологичные отрасли. Титан - это не просто сырье и не просто цветная металлургия. Это высокие технологии. Поэтому если вы хотите это зарубить - рубите. Только отдавайте себе отчет в том, что создать заново это уже будет фактически невозможно. Мы же просим не помощи, а внимания. Создайте такие условия, когда капиталу будет интересно работать в таких отраслях, как наша. Сейчас это невозможно: почти вся прибыль уходит на закупку оборудования и модернизацию фондов. Это цена интеграции в мировую высокотехнологичную экономику. При этом существующая государственная промполитика такова, что внутренние возможности для накопления прибыли снижаются. И если под грузом энерготарифов и дефицита собственного финансирования титано-магниевое производство потеряет свои нынешние рыночные позиции, то заново достигнуть этого уровня будет уже невозможно.

- А если законсервировать титано-магниевое производство?

- Магний нельзя консервировать. Титановое производство законсервировать можно, но, будучи потом расконсервированным, оно не сможет работать так, как сейчас. Даже два-четыре года потери практики - это конец. Потому что люди, интеллект, технологии развиваются невероятно быстро. Потеря темпа означает потерю бизнеса.



Дмитрий Сиваков "Эксперт"

Выставки и конференции по рынку металлов и металлопродукции

    Установите мобильное приложение Metaltorg: