Реализация комплексной инновационной политики - коренное условие выживания машиностроения.
Доля машиностроения в российском ВВП составляет всего 20%, в структуре экспорта - чуть больше 10%. Это по меньшей мере вдвое ниже, чем в развитых странах. Ведущие позиции по-прежнему за продукцией низких переделов топливно-энергетического и горно-металлургического комплексов. Институт экономики УрО РАН отмечает: за годы реформ объемы производства продукции пятого технологического передела (электроники, компьютеров, оптико-вычислительной техники, математического обеспечения, телекоммуникационных систем и т.д.) на Урале сократились втрое. Предпочтение отдается товарам и услугам третьего и четвертого укладов (сталь и прокат, автомобили и электротехника), что характерно для промышленности 20 - 40-х годов прошлого столетия. Надо ли подробно останавливаться на том, что сохранение этой тенденции чревато деградацией национальной науки и производства, ослаблением технологической независимости, обороноспособности и, в конце концов, постепенного возвращения геополитического влияния России?..

Другие преимущества
Рассчитывать на то, что Россия в силу ее естественно-исторических особенностей въедет в рай экономически развитых регионов планеты за счет приема зарубежных производств, не только недальновидно (успокоившись на таком сценарии, мы рискуем обратиться в огромную скважину под насосом научно-технически продвинутых экономик), но и безосновательно. Месторождения полезных ископаемых по мере исчерпания прежних отдаляются от промышленной и транспортной инфраструктуры (так, освоение газовых месторождений полуострова Ямал и горнорудных на Приполярном Урале оценивается в десятки миллиардов долларов). Дешевизна нашей рабсилы - миф: сравните с беспрецедентными возможностями Китая. Прибавьте к этому повышенную ресурсоемкость производства (потребление энергии, топлива, воды в два-три раза больше, чем у зарубежных конкурентов), обусловленную нашими природно-климатическими условиями. И совсем ничего не остается от наших конкурентных преимуществ, если учесть, что современные электрофизикохимические технологии и оборудование понижают материалоемкость производства в 10 - 20 раз, трудоемкость - в 25 - 50, а энергоемкость - в 15 раз.

Вывод очевиден: российское машиностроение, если оно хочет жить, нуждается в инновационном прорыве. Для этого есть объективные предпосылки: высокий образовательный уровень населения, развитая фундаментальная наука, "фирменный" российский инновационный универсализм, ярко проявляющийся в междисциплинарных, межотраслевых проектах, высокотехнологичные производства ОПК, емкий рынок товаров и услуг. Есть и причина, веская как камень Сизифа: основательно устаревшие основные фонды, отбрасывающие, по оценке Уральского государственного технического университета (УГТУ-УПИ), отрасль от западных конкурентов на 15 - 20 лет, а по металлургическому машиностроению - на все 50.

Камо грядеши?
По словам заместителя генерального директора Уральского венчурного фонда Алексея Люлякина, в большинстве случаев собственники и топ-менеджеры машиностроительных предприятий не могут объяснить, в каких инновационных решениях нуждаются, поскольку не имеют стратегии развития. Как справедливо отмечает генеральный директор Уралмашзавода Федор Воропаев, инновационная политика не должна замыкаться только на вопросах технического перевооружения: это комплекс мероприятий, направленных на изменения методов управления (персоналом, финансовыми потоками и т.д.), организации процессов (производства, сбыта), промышленных технологий, продукта.

При отсутствии стратегии каким бы передовым ни было научно-техническое предложение, внутренние производственные издержки настолько растянут сроки его внедрения, что загубят "инновационность" на корню. Еще один существенный момент - огромная инфраструктура (земля, здания, коммуникации и т.д.), оставшаяся в наследство от советской плановой экономики, когда предприятие, как правило, представляло собой натуральное хозяйство с полным циклом заготовительных и вспомогательных производств. Затраты на ее содержание могут перевесить эффект любой инновации.

Выход - реструктуризация, специализация и кооперация производства. Чем, собственно, и занимаются тот же Уралмашзавод, Уральский оптико-механический или завод им. Калинина, реализующие принципы аутсорсинга и работы по субконтрактам. Выгоды очевидны: избавляясь от балласта, предприятие концентрирует ресурсы на выбранном направлении, в результате повышает производительность, улучшает качество продукции. Освободившиеся средства могут инвестироваться опять-таки в инновации или маркетинг.

Между тем, по данным екатеринбургского Института организации производства и экономики, использование современных методов организации производственных связей - скорее исключение, чем правило. Зачастую предприятия просто не могут договориться. В целом по Уральскому региону уровень централизованного заготовительного производства (кузнечно-штамповочные, литейные цеха) составляет около 4%. А ученые рекомендуют централизацию по стальным отливкам - до 55%, по отливкам цветных металлов - до 60%, по кузнечным заготовкам - до 45%. Неудивительно, что на 80% машиностроительных предприятий Урала себестоимость продукции в среднем почти втрое выше, а производительность - настолько же ниже по сравнению со специализированными.

В этой частной проблеме отражается глобальная: российские машиностроители зачастую не способны объективно оценить свой стратегический маршрут.

С нашей точки зрения, магистральные направления развития отрасли можно выделить в четыре группы. Первая - наши традиционные "коньки": оборонка (и прежде всего ядерно-ракетная, авиакосмическая промышленность), атомная индустрия. Вторая - подотрасли, обслуживающие лидеров национальной экономики (ТЭК, горно-металлургический и энергетический комплексы, "пищевку", торговлю). Третья - производства, вызванные к жизни возрождающимися химической и нефтехимической, транспортной, строительной отраслями, связью, ЖКХ. Четвертая - "группа роста": машиностроение для лесного, сельского хозяйства, легкой промышленности, медицины. Очевидно: выбор стратегических отраслевых приоритетов должен диктоваться не текущим состоянием национальной экономики (этак мы никогда не сойдем с "сырьевой иглы"), а перспективой, поэтому особое внимание следует уделить сценариям развития третьей и четвертой групп.

Не чурайтесь импорта
Спустившись из директорского кабинета в производственные цеха, мы удивимся разительному несоответствию намеченных горизонтов развития и качеству большинства наличных технологий и оборудования. По оценкам всероссийской ассоциации "Станкоинструмент", степень износа основных фондов превышает 50%, по машинам и оборудованию доходит до 70%. При парке 2,5 млн единиц более 95% станков не обновлялось 10 лет и более (в экономически развитых странах их жизненный цикл не более 5 - 7 лет).

Современные требования к станкам понятны: комплексное конструирование изделия и технология его изготовления, основанные на трехмерных виртуальных моделях (что сокращает затраты на конструкторские работы на 80%), высокая надежность, точность изготовления деталей и узлов, скорость обработки, наличие ЧПУ на базе персональных вычислительных машин, низкая материалоемкость, энергоемкость, эргономичность, дизайн, приемлемая цена.

По сведениям Института экономики УрО РАН, подавляющее большинство (до 90%) российских предприятий, проводящих программы техперевооружения, ориентируется на приобретение готового импортного оборудования, причем "второй свежести". В итоге задача коренной модернизации производства не решается, а его технологическая зависимость увеличивается. Однако приходится констатировать: ни по качеству продукции, ни по кредитным возможностям отечественные станкостроители с зарубежными конкурировать не могут. И машиностроительные предприятия, работающие на международных рынках, тщательно контролирующие качество своей продукции и сроки ее изготовления, это понимают. Поэтому выбирают импортные технологии.

- В тех направлениях, где успехи отечественного машиностроения не столь значительны (станкостроение, оборудование для пищевой промышленности, строительное оборудование), разрабатывать технологии с нуля не имеет смысла, - считает заведующий кафедрой "Инновационные технологии" УГТУ-УПИ Сергей Кортов. - У нас могучие инженерные школы и культура производства, поэтому мы можем взять готовые иностранные технологии и создать по ним продукт, который со временем станет конкурентоспособным не только на внутреннем, но и на международном рынке. Мировая практика - тому доказательство. Первым автомобильным заводом, появившимся в Японии, был филиал корпорации Форда. Уже через десять лет японские автомобили стали теснить американские на американских же рынках. В 50-х годах Южная Корея не имела ни своей науки, ни своего машиностроения, все технологии приобретались у США. Сегодня Корея уже обгоняет Штаты по темпам роста количества патентов на изобретения.

Промедление смерти подобно
Третья составляющая инновационной политики - включение производства в инновационную цепочку, связывающую систему образования и профподготовки, академическую и отраслевую науку.

Несмотря на многочисленные цветистые пассажи власти о приоритете инновационного развития, раздающиеся с разнообразных трибун, делом декларации государство не подтвердило. Бюджетные затраты на одного ученого в среднем в 15 - 20 раз меньше, чем в развитых странах, а по сравнению с США - в 55 раз меньше. В консолидированных бюджетах субъектов Урало-Западносибирского региона расходы на фундаментальные исследования и НТП исчисляются сотыми и тысячными долями процента (подробнее о содержании государственной инновационной политики см. интервью с Сергеем Кортовым на стр. 14).

Итог оптимизма не вызывает. Строительство инновационной инфраструктуры сегодня - забота преимущественно энтузиастов от науки и промышленности. Наиболее болезненная проблема - кадровая. Экономика испытывает колоссальный дефицит инновационных менеджеров. Их задача - сформировать базы данных актуальных научно-технических разработок, организовать экспертизу коммерческой перспективности, обеспечить создание опытного образца, заинтересовать инвестора, то есть сопроводить инновационный продукт от этапа разработки до серийного производства.

По подсчетам ректора УГТУ-УПИ Станислава Набойченко, потребность российской экономики в таких специалистах - 23,5 тыс. человек, по другим оценкам - 50 тысяч. Первые ростки интеграции науки и производства появляются на Урале в виде центров трансфера технологий, технопарков, бизнес-инкубаторов, в частности на базе УрО РАН, УГТУ-УПИ и Южно-Уральского политехнического университета (см. "Капитализация извилин", "Э-У" № 15 от 19.04.04). Их опыт, безусловно, ценен. Но для инновационного марш-броска недостаточен.

Как свидетельствуют материалы аппарата полпреда президента в УрФО, за последние десять лет количество инновационно активных предприятий сократилось на Урале с 68 до 3%. Остальные должны отдавать себе отчет в том, что при грядущем вступлении в ВТО инновационная инертность в лучшем случае приведет к смене собственников и перепрофилированию. В худшем - к одичанию и гибели.